читать

   Выпуск  24 (181)  июнь 2013 года

  • Из книги Васильевой Л. А.

ПЕРВЫЕ  ВОЕННЫЕ  МЕСЯЦЫ  В  БОКСИТОГОРСКЕ

Попова
Нина Ивановна   в 1941 году секретарь исполкома Бокситогорского поселкового совета

 22 июня 1941 года, в воскресение, утром в 7 часов меня разбудила мама: «Вставай, доченька! Только что позвонили Петру Павловичу из района (в то время Бокситогорск входил в Тихвинский р-н) и сообщили, что началась война».

 Это страшное слово «война» пробило, как током, мой мозг, моментально прошёл сон. Пётр Павлович Межурецкий был председателем исполкома Бокситогорского поселкового Совета депутатов трудящихся.

 Мы жили в то время в одном доме (на конбазе, теперь Заводской пер., бывший дом помещика Булова). Я работала секретарём исполкома.

 А ведь только накануне, в субботу, в исполкоме решали вопрос об организации массового гуляния, и я готовилась на гуляние. Мне, девочке, не было ещё и 20 лет. 22-го июня день был ясный, солнечный.

 Но вот война разом рушила все планы. Кончились мирные дни. Наступила военная молодость. Мигом собравшись, я побежала в поселковый Совет.

 Надо было перестраиваться на военный лад. Председатель исполкома тов. Межурецкий П. П. был уже на месте и давал указания собрать посыльных, депутатский актив, комсомольцев. Мы быстро собрали актив, включили работников военноучётного стола и отделения милиции и к обеду ждали связного из Тихвинского райвоенкомата, в то же время ждали сообщение по радио, о чём мы были поставлены в известность. Установили на улице, напротив здания поселкового Совета, репродуктор и громкоусилитель. Население посёлка, не ожидая ещё сообщения, но, услыхав по цепочке о войне, стало собираться на улице у репродуктора. Люди стали как-то серьёзнее, встревоженнее. Поступило сообщение, и прибыл связной с повестками о мобилизации. Мобилизационный пункт был организован в клубе им. Клары Цеткин. Трое суток шла массовая мобилизация, отправка на фронт военнообязанных, направление авто и гужевого транспорта. Одновременно отправляли на фронт из соседнего Борского сельсовета. Отправляли наших молодых и милых девушек - медицинских сестёр и сандружинниц. Сколько было тревог, слёз, наказов.

 Чем дальше шла война, тем тяжелее становилось и в нашем посёлке. В кабинете председателя исполкома была установлена сирена, начальником штаба ПВО стал Горячев Иван Ефимович.

15 июля началась запись добровольцев в народное ополчение.

В июле месяце стали прибывать эвакуированные, беженцы, раненые.

 Был открыт эвакогоспиталь № 2749. Прибыли детские учреждения с детьми из г. Ленинграда, размещались в школе № 1.

 С августа месяца стали хлеб и продукты давать только по карточкам. Наступили и для нас тревожные дни, наша территория оказалась прифронтовой. Осенью началась эвакуация заводов и населения. Как было всё это тяжело: расставаться, уезжать. Эвакуировали оборудование заводов и рабочих на Урал, а те, кто оставались здесь, уходили в леса (в Зубакино, Нунгаши и в др. населённые пункты). Оставались в основном в посёлке старики и матери с маленькими детьми.

 Этими работами руководил секретарь парторганизации, член исполкома, директор продснаба Бойцев Борис Алексеевич, а я была секретарём комсомольской организации поселкового совета. В нашу комсомольскую организацию входили комсомольцы отделения милиции, связи, пекарни, разнопромартели и т. д. Мы, комсомольцы, оставались и находились на казарменном положении при поселковом совете. Тяжёлое положение стало с хлебом и продуктами. Норма хлеба с каждым месяцем снижалась, всё меньше и меньше мы получали.

Была объявлена трудовая повинность, на работу направлялись подростки с 14 лет. Направляли, в основном, на заготовку леса и на оборонные работы. Трудовое население направляли также на оборонные работы. Началась вражеская бомбёжка в посёлке. В октябре месяце 1941 года первая бомба упала на территории глинозёмного завода, где рабочего Апсе Альфреда Петровича, 32 лет, тракториста, ранило осколком бомбы, и он умер 20 ноября.

11 октября 1941 г. враг бомбил на линии железной дороги в посёлке, где были расположены жилые бараки № 9 и 10. Утром около 9 часов бараки полностью разбомбили, были ранение, убитые и обгорелые. Погибла семья Кудряшёвой Варвары Осиповны, 26 лет. Муж был призван на войну, впоследствии погиб, отец его был эвакуирован на Урал и по возвращении, встретившись со мной, сказал, что сын погиб. Погибла семья Рогачёвых и др. Всего установлено и зарегистрирована смерть более 10 человек, остальных установить не смогли.

Я в этот момент стояла на улице, выйдя из здания поселкового совета, и ждала автомашину из глинозёмного завода для поездки в город Тихвин за хлебными карточками. Вдруг кто-то выбегает из поселкового совета и сообщает мне, чтобы мы, все, кто был на улице, быстро спряталась, т. к. сообщили из деревни Жилоток (или деревни Русское), что летит вражеский самолёт на небольшой высоте и, пикируя, обстреливает на полях колхозников. Летит по направлению к посёлку. Мы укрылись. Самолёт пролетает над пекарней и поселковым советом и, пикируя, обстреливает. А в это время шла женщина с ребёнком, держа его за руку. Мы крикнули, чтобы она ложилась, что она и сделала. Мы остались живы и невредимы, и вражеский самолёт пролетел на железную дорогу, слышим грохот, взрыв. Мы выбежали из здания, смотрим, идёт дым, быстро побежали туда, а самолёт улетел, и видим ужасную картину: нет двух бараков и вот такие печальные последствия. Вызвали пожарную, медиков для ликвидации пожара и оказания медицинской помощи. Раненые были доставлены в ЭГ № 2749. У этих бараков мы встретили пожилую женщину, она в это время доила козу в сарае, а семья была дома, услышала взрыв, выскочила из сарая, находилась она в шоковом  состоянии, она осталась одна из семьи (коза и сарай не пострадали). Всё причитала и говорила об одном и том же.

Прошло более 20 лет, ко мне пришла на работу одна женщина и говорит, что помнит меня.

 Эта женщина - Трофимович Екатерина Александровна. Представилась мне. Она и её мать были жертвами этой бомбёжки, обгорелых их доставили в госпиталь. Она хорошо запомнила меня, а ей всего было в то время 12 лет и хорошо помнит пережитое (их фамилия была Семёновы). Сейчас она на пенсии, много лет проработала киоскером в «Союзпечати» на Садовой улице.

 Из семи членов исполкома осталось только три. Председатель исполкома - коммунист Межурецкий Пётр Павлович, директор продснаба - коммунист Бойцев Борис Алексеевич и я.

 Надо отметить, что оба они круглосуточно находились всю осень на казарменном положении. Несмотря на то, что враг в ноябре месяце занял Тихвин и мы были вне связи с районом, наши обслуживающие предприятия, такие как связь, пекарня, магазины работали. Зав. пекарней был Папаев Василий Григорьевич.

 Комсомольцы наших учреждений и обслуживающих предприятий после работы находились на посту, на вышках, в штабе ПВО, на охране железной дороги, у продовольственных складов, помогали выдавать хлебные карточки. Ходили с противогазами.

 Среди комсомольцев были Феня Тетерина - милиционеротделения милиции, Ткачёва Елена - пекарь, Пареевский Михаил - пекарь (впоследствии призван в армию) и др.

Осенью девчата - комсомольцы вместе с женсоветом (входили в ж/совет Кузнецова Клавдия Константиновна, Шарашкина Лидия Дмитриевна, санврач и др.) занимались сбором тёплой одежды, вязанием носков и др. вещей и отправляли их на фронт.

 В ноябре месяце мы получали вместо хлеба зерно по 100 и 50 г. на человека, люди стали опухать, умирать.

 Районные организации г. Тихвина эвакуировались в Труфановский сельский совет, и туда мы ежедневно ездили на полуторке вместе с работниками глинозёмного завода за хлебными карточками. Сразу всех не могли обеспечить, так как карточки выпускались вручную. Приедем вечером, а в поселковом совете громадная очередь в ожидании карточек. До позднего вечера выдаём, а утром опять едем.

 После освобождения гор. Тихвина 9 декабря 1941 г. районные организации из Труфановского сельсовета вернулись в город. В тот год зима была вдвойне суровой: как по природе, так и по военной обстановке. 13-го декабря я уже ехала в г. Тихвин, опять за продовольственными и хлебными карточками (нам из Труфановского сельсовета Райисполком сообщил по телефону о возвращении). Стояла снежная и морозная зима. За деревней Астрачей, подъезжая к гор. Тихвину, увидели оставленную фашистами военную технику, по обе стороны дороги она стояла, а также ещё не были убраны трупы врагов.

Большое, красивое, каменное здание, где размещался ранее Райисполком на площади Свободы (на этом месте теперь стоит здание Дома культуры), немцами было взорвано и стояло в развалинах.

В посёлке Бокситы разместилась воинская часть, 27-я кавалерийская дивизия, а полки дивизии размещались на территории Борского и Большегорского сельсоветов.

 В это время уже была открыта ледовая Дорога жизни, к нам стали поступать эвакуированные из г. Ленинграда, это были  истощённые люди, как взрослые, так и дети. Надо было их обогреть, покормить, кого поставить на довольствие в 27-ю дивизию, кого на работу. В основном студентов направляли на Сергеевскую базу, на заготовку леса для Ленинграда,

Стали открывать всё больше и больше госпиталей, занимали все каменные жилые дома, деревянные дома, школу, опустевшие бараки и другие помещения. Раненые всё прибывали и прибывали. Всё трудоспособное население работало в госпиталях. Наши комсомолки после работы приходили в госпиталь ухаживать за ранеными, мыли полы, кормили, читали и писали письма, а кое-кто играл на инструментах, и пели песни.

 Комсомольская организация организовала вечер художественной самодеятельности для воинов в зале средней школы № 1.

 Помню, как выступали две женщины-солистки, прибывшие из г, Ленинграда по Дороге жизни: истощённые, вид у них был старческий, а на самом деле молодые, но находили силы для выступления и пели. Запомнила две песни: «С Васильевского острова, с завода «Металлист»» и «Чубчик, чубчик кучерявый».

Весной 1942 года жители нашего посёлка выезжали на поля, перекапывали землю в поисках картофеля, т. к. осенью в спешке эвакуировались и не успевали выкапывать. Ездили даже под г. Тихвин в совхоз 1-е мая, и на поля колхозов.